Память поэта Статьи об Игоре Григорьеве Лайков А.Д. Возвращенные имена. Об Игоре Григорьеве.Лайков А.Д. Возвращенные имена. Об Игоре Григорьеве.
ВОЗВРАЩЕННЫЕ ИМЕНА
(Статья из литературного журнала "Симбирскъ". Ульяновск. - Февраль 2018)
Когда я стал лауреатом премии Международного конкурса лирико-патриотической поэзии имени Игоря Григорьева «Душа добру открыла двери», мне захотелось побольше узнать и рассказать читателям об этом удивительном человеке и талантливом поэте.
В его судьбе были полуголодное детство и героические эпизоды в Великую Отечественную войну, скитания и поиск своего места в жизни в послевоенное лихолетье, организация и полное борьбы руководство писательской организацией в Пскове. И, конечно, стихи. В отличие от многих знаменитостей Игорь Григорьев никогда не был конъюктурщиком, всегда оставался самим собой, хотя маститые критики и собратья по перу неоднократно упрекали его в том, что он «отступает от идейных и стилевых установок соцреализма». К великому сожалению, от таких стихов опасливо отмахивались и редакторы толстых журналов, почувствовав в них трагическое восприятие жизни, страстную жажду истины, правды, Бога.
Поэзия Игоря Григорьева поражает лексическим богатством самобытного языка, неожиданными эпитетами и метафорами, продолжает традиции устного народно-поэтического творчества, деревенской лирики Есенина и Рубцова. В ней с болью, а где-то даже со скорбью осмысливается прошлое и настоящее России. Стихи дышат самозабвенной любовью к русской природе, родной Псковщине и своему Отечеству.
Игорь Григорьев, безусловно, один из самых талантливых и самобытных поэтических голосов России.
Остается добавить, что для возвращения Игоря Григорьева в контекст большой отечественной поэзии много делают его сын, член Союза писателей России, доктор медицинских наук, доктор богословских наук протоиерей Григорий Григорьев и секретарь жюри названного конкурса, член Союза писателей России, поэт публицист и прозаик Наталья Советная.
Александр ЛАЙКОВ, лауреат Международных конкурсов лирико-патриотической поэзии имени Игоря Григорьева Игорь ГРИГОРЬЕВ (1923 – 1996)
Из биографии.
Игорь Николаевич Григорьев родился 17 августа 1923 года на хуторе близ деревушки Ситовичи (ныне Порховского района Псковской области). Великую Отечественную войну он встретил на территории оккупированной псковской земли. Восемнадцатилетний юноша создал подпольную группу в поселке Плюсса, руководил ею до присоединения к местным партизанам, служил в бригадной разведке 6-й Ленинградской партизанской бригады. Был четырежды тяжело ранен и дважды контужен. Награжден орденами Великой Отечественной войны I и II степени, медалями: «За отвагу» «Партизану Великой Отечественной войны», «За победу в ВОВ».
После войны работал промысловым охотником, фотографом, геологом, тамбурщиком на хлебозаводе, грузчиком в типографии, в июне 1954 года окончил русское отделение филологического факультета Ленинградского университета.
Первые стихи И. Григорьева датируются 1940 годом, но публиковаться он начал значительно позже, уже учась в Ленинграде. В 1960 году в «Лениздате» вышел первый сборник поэта «Родимые дали», в 1963 году Игорь Григорьев был принят в Союз писателей СССР. Известность ему принесла книга «Листобой». О молодом поэте заговорили не только в Ленинграде, но и в Москве.
Когда встал вопрос о создании в Пскове своего отделения Союза писателей СССР, Григорьеву было предложено переехать в город и возглавить писательскую организацию. С тех пор Игорь Николаевич жил на родине. Он всегда был негласным лидером организации. Писал много, работал преимущественно по ночам, практически ежегодно издавал новые книги.
Игорь Григорьев – один из крупнейших, если не самый крупный, псковский поэт. Автор более 20 поэтических сборников и поэм «Стезя», «Колокола», «Обитель», «Двести первая верста», «Русский урок», «Благословенный чертов путь», а также автобиографической повести «Все перемелется», цикла из шести рассказов о природе «Земля и вода», пьесы «Черные дни». Совместно с псковским писателем Василием Кирилловым написал повесть «Огненный круг». Игорь Григорьев занимался поэтическими переводами с прибалтийских языков, с украинского, белорусского, азербайджанского, эвенского, марийского, калмыкского, коми, хантийского и даже с бенгальского. В его творчестве нашла отражение целая эпоха истории России и Псковского края – война, восстановление разрушенного хозяйства, мирный сельский труд.
Он воспитал целую плеяду молодых псковских поэтов, которые с полным правом считали себя его учениками. В их числе – Лев Маляков, Александр Гусев, Елена Родченкова, Елена Глибина, Энвер Жемлиханов, Валерий Мухин.
Игорь Николаевич обладал редкой способностью: не только разглядеть в человеке искорки литературного дара, но и искренне поддержать, восхититься, окрылить будущего поэта или прозаика, «завести» на творчество. Три года он не издавал собственных книг, потому что помогал печататься своим товарищам. И не только печататься. Безвозмездно выручал деньгами, хлопотал о трудоустройстве, жилье, беспокоился о здоровье писателей. К собственному же быту был совершенно безразличен.
В псковском доме поэта бывали Валентин Распутин, Василий Белов, Федор Абрамов, Виктор Астафьев, Николай Рубцов, Валентин Пикуль, Глеб Горбовский, Станислав Золотцев, Владислав Шошин и многие другие.
Имя Игоря Григорьева вошло в библиографический словарь в 3 томах «Русская литература ХХ века: прозаки, поэты, драматурги...» под ред. академика Н.Н. Скатова (статья К.Ф. Бикбулатовой, стр. 566-567).
С 2014 года Санкт-Петербургским отделением Союза писателей России, Минским городским отделением Союза писателей Белоруссии и Фондом памяти поэта ежегодно проводится Международный конкурс поэзии имени Игоря Григорьева, а также чтения его имени. По итогам конкурсов 2014, 2015, 2016 года изданы сборники стихов финалистов.
В этом году Игорю Григорьеву исполняется 95 лет и Международный конкурс лирико-патриотической поэзии «НА ВСЕХ ОДНА ЗЕМНАЯ ОСЬ», посвящен юбилею поэта.
В прошлом году Центру общения и информации в Пскове присвоено имя Игоря Григорьева.
Учреждена Памятная медаль «Поэт и воин Игорь Николаевич Григорьев (1923 – 1996)», которая по решению Фонда памяти поэта вручается за большой вклад в сохранение и развитие культуры, русской словесности, традиций патриотического воспитания, а также за изучение и популяризацию творческого наследия Игоря Григорьева.
Адрес сайта памяти И. Григорьева: http://igorgrigoriev.ru/stihi.html.
* * *
Бывает так: июлем знойным
Береза сронит желтый лист
И сразу станешь беспокойным,
И ясный день не так лучист;
Весомей дымка, небо строже,
Задумчивей шатун-камыш.
И ощутишь на жаркой коже,
Как выстывает в чаще тишь.
Услышишь: кроткая осина
Бросает в дрожь приют рябой;
Крадется следом образина
Угрюмый ветер-листобой.
Увидишь: табунятся птицы,
Вода стеклянней – глубь видна.
И сожаленье угнездится
В душе, распахнутой до дна.
И хлынет жар от сердца к горлу:
«Хоть лист, хоть царь – один вокзал...»
И в полдень врежешься, как в гору,
И спросит Совесть: «Не узнал?»
* * *
Александре Агафоновой
Светлый ангел, сестрица, скажите:
Догорит моя ночь хоть когда?
Длань на рану мою положите:
За окошком ни зги – темнота!
Горькой доли глоток – не бессмертья
Мне бы надо вкусить позарез!
Кроткий ангел, сестра милосердья,
Неужель я для смерти воскрес?
Неужель ознобленное сердце
Мне в заброшенной хате не греть?
Не избывшему крест одноверца,
О сгоревшей любви не гореть?
И, добыв-таки рифмы золОты,
Не валиться, счастливому, с ног?
Или верные други – заботы
На меня наложили зарок?
Неужели?.. Да выпеснишь разве
Все соблазны житейского дня.
Скорбный ангел, дарующий праздник,
Заругайте, засмейте меня!
Я согласен, согласен, согласен
Побрататься с тревогой любой,
Лишь бы не был мой голос безгласен!
Только б, жизнь, не разладить с тобой!
Чтобы петь на неистовом свете,
Разумея; бессменна страда.
Только б русскую душу на ветер
Не пустить – ни про что – в никуда!
* * *
Я в русской глухомани рос,
Шагнешь – и прямо на задворках
Тоска, да мох, да плач берез,
Да где-то град уездный Порхов.
В деревне – тридцать пять дворов;
На едока – полдесятины;
В лесу Клину – навалом дров,
В реке Гусачке – вдосталь тины.
Народ – на голыше босяк.
А ребятню что год рожали.
Как жили? Всяко: так и сяк –
Не все, однако, вдаль бежали.
Большим не до меньших – дела:
Не как теперь – не на зарплате.
Нам нянькой улица была,
А в дни ненастья – печка в хате.
Про зиму, что и вспоминать:
Метель вьюжила на болоте, –
Зима и сытому не мать,
Хоть в шубе будь, да все не тетя.
Весной сластились купырем,
Подснежкой клюквой да кислицей;
Под май – крапивки поднарвем:
О, вешний суп с живой водицей!
Зато уж лето детворе
Надарит бобу и орехов,
И птичьих песен на заре,
А солнышко нажжет доспехов...
Нас в люди выводила Русь
Всей строгостью земли и неба;
Пусть хлеб ее был черным, пусть,
Но никогда он горьким не был.
* * *
Мое родимое селенье,
Тебя уж нет, да все ты есть
Волненье, тяга, повеленье,
Моей души беда и честь.
Вон там, за сонным косогором,
Вдали от зла и суеты,
Окружено былинным бором,
Дышало ты, стояло ты –
Всего житья – бытья основа.
Поклон вам, отчие кресты!
Нам выпало свиданье снова:
До встречи только полверсты.
Как резво поспешают ноги,
Какая в сердце благодать,
Когда по ласковой дороге
Тебе даровано шагать!
Какая травная дорога,
Какие смолкшие луга,
Как тут светло и одиноко!
Покой. Ни друга, ни врага.
А ведь давно за землю дрАлось,
Пахало каждый бугорок,
Деревня Ситовичи звалось.
Теперь на тех полях – борок.
Теперь назад не возвернешься,
Моя бедунья, гнезда вить,
Не запоешь, не встрепенешься –
Здесь больше нечего зорить.
Мне ж, упасенному судьбою,
Жалеть и маяться, любя...
Сейчас увидимся с тобою,
Хоть нет тебя. Хоть нет тебя.
ПОЭТЫ
Мы ветра и огня поводыри
С тревожными раскрытыми сердцами,
Всего лишь дети, ставшие отцами,
Все ждущие – который век! – зари!
Сердца грозят глухонемой ночи,
За каждый лучик жизни в них тревога, –
И кровью запекаются до срока,
Как воинов подъятые мечи.
Взлелеявшие песню, не рабы –
Единственная из наград награда!
Нам надо все и ничего не надо.
И так всегда. И нет иной судьбы.
Нас не унять ни дыбой, ни рублем,
Ни славой, ни цикуты царской чашей:
Курс – на зарю! А смерть – бессмертье наше,
И не Поэт, кто покривит рулем.
БРАТУ
Ты меня прости: Без слез тебя оплакал.
Умирали избы, ночь горела жарко.
На броне поверженной германская собака
Вскинув морду в небо, сетовала жалко.
Жахали гранаты, Дым кипел клубами,
Голосил свинец в деревне ошалелой.
Ты лежал ничком, припав к земле губами,
Насовсем доверясь глине очерствелой.
Вот она, война: В свои семнадцать весен
Ты уж отсолдатил два кромешных года...
Был рассвет зачем-то ясен и не грозен:
Иль тебе не больно, вещая природа?
26 сентября 1943 г. Насурино (Псковщина)
Лев Григорьев – брат поэта, погиб в 1943 г.
* * *
Я помню горестную ночь,
Тротила адскую работу,
Вконец измученную роту,
Невластную земле помочь;
Сорвавшуюся с цепи смерть,
Бездомных беженцев, обозы
И тучи лютых бомбовозов –
Огня и крови коловерть;
Совсем последний эшелон,
Крик паровоза, крик прощальный, –
Последний, долгий, погребальный;
Оставленных бездонный стон.
О как был черен тот рассвет,
Когда на русском полустанке
С крестами зарычали танки:
Пощады нет. Спасенья нет.
Я вижу, вижу, как сейчас,
В дымище бурую лавину,
Чужого рыжего детину,
Его налитый кровью глаз.
Метались люди, как в бреду,
Рыдало солнце в низком небе,
Плясал огонь в созревшем хлебе,
Рубили яблоню в саду.
Цвели поля – все прах и тлен,
Был тихий кров – торчат лишь трубы,
Любило сердце, пели губы –
Теперь кругом тоска и плен.
Умолк до времени напев.
Остался в сердце только гнев,
Непримиримый, жгучий, грозный, –
Враг это понял слишком поздно.
И мне мерещится доныне
Ребенок, втоптанный в песок,
Забитый трупами лесок,
Распятый дед, как Бог, на тыне.
Они велят: – Ты расскажи,
Как бушевали сталь и пламя:
Пусть сохранит бессмертно память
Всю боль, всю маету души.
Чтоб смерч не отнял тишины,
Пусть видят люди, помнят, знают,
Да никогда не забывают Они об ужасах войны.
* * *
От деревенщины моей,
От сельской простоты
Остались только горечь пней
Да ломкие кусты.
Давно повален темный бор,
Дремучий, вековой.
Причастен к ней и мой топор,
К той рубке гулевой.
Ни горожанин, ни мужик…
Своей родне – ничей…
Я распаленным ртом приник,
Но глух сухой ручей…
И Русь не та, и сам не тот –
Иные времена!
Но в ворохе золы живет,
Горит моя вина.
ТАЙГА
Как зима ни верховодит,
Сколь пуржища ни зубаста –
И в тайгу весна приходит:
Покусал мороз, и баста!
Отсвистели стыней плети,
Панихида ночи спета.
Ни в одном краю на свете
Не встречал я столько света.
Оползает снег на сопках,
И палы разлив полощет.
На крутых козельих тропках
Смутно лед синеет тощий.
Ветром выглаженный камень
Греет лысину на солнце.
Забежала речка в рамень –
Заливается-смеется.
Тянет бражной соковицей,
Кличут лебеди в долине,
И дремучим дебрям снится
Цветь да зелень, гром да ливень;
Им, как мамкам, снятся дети,
Пополненье вольнолюбов –
Колонки, козлы, медведи...
Без заморских лесорубов.
* * *
Елене Морозкиной
Было поздно или рано
Лес и озеро затихли.
Или, может, не проснулись,
Нежась в ласке голубой?
Ни ветринки, ни тумана,
Да и есть они – до них ли?
Мы нашлись, к себе вернулись:
Ты да я, да мы с тобой.
Светом сумерки сочатся,
Будто вишня великанья,
До земли прогнулось небо
От больших и спелых звезд.
Что слова? Не намолчаться!
Не наслушаться молчанья!
Мы нашлись – и, глядя в небо,
Не скрываем наших слез.
* * *
Поклон, поклон, ржаное поле,
Речушки брод, косой стожок!
Мне жар земли безверье сжег –
Ни зла, ни зависти, ни боли.
Здорово, ласковые звери –
Ежи, сороки и ерши!
Ей-богу, с вами хоть пляши:
Душа в добро открыла двери.
Привет вам, грозовые тучи
И дымчатая голубень!
Спасибо, беспечальный день,
За все, что завтра неминуче.
* * *
У дня и ночи граней нет:
Рассвет – закат, закат – рассвет.
Гроза и вьюга, зной и стынь –
Пресветлый мир, живая синь.
В осенней горечи разлук
Веснеет вновь пожатье рук.
Дорога, будь хоть без конца,
Соединяет два крыльца.
Печаль и радость – две сестры,
Людские жаркие костры.
Высокий гимн, частушку ль взять,
Коль в них душа, все песней звать.
И сказка с былью – близнецы,
Завет, в грядущее гонцы.
На всех одна земная ось…
Лишь родина с чужбиной – врозь.
РУКИ
Василию Лаврикову, дедушке
Где торчали пни уныло
Да мошка над ними ныла –
Перемены:
Запушились две елушки,
Встала хата у горушки –
Крепки стены.
Рьяны, золоты и рады
Бьются певни у ограды
Возле бочки.
И, как важные фигуры,
Дурака валяют куры
Во песочке.
И хоть в горнице не густо –
Чисто, редька да капуста,
Мы – мы сами.
И судьба наша не слепа,
Доживем еще до хлеба:
Руки с нами.
В темном стане потрясенья
Светлый праздник воскресенья
Грянул все же.
Хата вечна и в опале,
Лишь бы руки не упали,
Дай-то Боже!
Об авторе:
Александр ЛАЙКОВ, лауреат журналистской премии Законодательного собрания Ульяновской области (2004 год), журналистской премии ОАО «ВолгаТелеком» (2003 год), лауреат международных литературных премий в Санкт-Петербурге имени Игоря Григорьева (2016, 20017 гг.), поэтической премии им. Николая Благова в Ульяновске (2015 год), конкурса патриотической поэзии и прозы имени Героя Советского Союза татарского поэта Мусы Джалиля в Астрахани (2017 год), лауреат конкурса одного стихотворения 2015 года в Красноярске.
