Берёзовый сок

Я вышел на улицу утром вчера, —

Чуть лилися струи рассвета.

Повсюду  уж  осени  скучной  пора

Сменила отрадное лето.

Мороз серебристую ткань на земле

Соткал. И уныло глядели

Деревья в холодно-недвижимой мгле,

И листья на них онемели.

Над сумрачным лесом, в туманной дали,

Поднявшися в небо высоко,

Неслись, безумолку крича, журавли

Куда-то далёко-далёко.

                    Николай Григорьев

Мой родитель — чудила-поэт,

Песен целую торбу сложил:

Что плакатов извёл на куплет,

Что исчиркал свекольных чернил!..

Муза строго взимала оброк:

Ночь бессонну за рифму — на стол.

Хоть бы рупь сгонорарничал впрок.

Так и тешился — гол как сокол.

У чугунки, бывало, сидим —

Разоряется ветер в трубе,

Да за хутором волк-нелюдим

Забавляется — жутко себе!

Уговаривал батя меня:

— Ты зимы плакунов не суди,

Ты их слушай, испуг отстраня, —

Пригодится ещё впереди.

Ведь и ветер, что ночь натрясла,

Тот же серый бродяга-бирюк —

Дети стужи. Блажат не со зла:

Ненароком отбились от рук... —

Март срывался с февральских удил,

Жахал синью в трескучий мороз!

И родитель меня уводил

В белолесок на праздник берёз;

Берестяный корец подносил,

Приговаривал: — Сбылось, сынок:

Набирайся терпенья и сил,

Из пригорка родимого сок! —

С чуда-сока взмывал я, удал,

Не буян, да на песню не тих;

И коня — в партизанах — седлал,

И ретивый осёдлывал стих...

Славный отче мой, время горит:

Стал я старше тебя — твой юнец.

Но безмолствует Муза... навзрыд.

Мне бы соку с пригорка корец!