Набат

Обозы, обозы, обозы.

Такое — как в дни старины.

Искромсаны в щепки берёзы

Нещадной секирой войны.

И стынут в чаду буйноцвета

Мужи... Бобыли... Сыновья...

Не спето. Не спето. Не спето.

А в чащу весёлое лето

Вселило для них соловья.

И кажется — тучные нивы

Рыдают над каждым:  «Проснись!..».

А в сёлах — глухие разрывы

Да толом пропахшая высь.

Проклюнулась жердь у омёта —

Разжилась наивной листвой.

А в поле частят пулемёты,

Свинец высевая густой.

И полдни черны и косматы,

И горького горше — дымы.

Отчизна, твои ль это хаты?

И, может, не русские мы?

Твоя ль это радость лесная?

Кладбищ вековечная грусть?

Вот этот, как рана сквозная,

Большак в заповедную Русь? 

И эти понурые люди?..

Бедует набатная весть:

Никто, кроме нас, не рассудит —

Что будет? Что было? Что есть?

13 июля 1941,

Тушитово (под Плюссой)