Русичи

Ломает голову над нами «умный» свет: 
«Непостижимы никаким рассудком, 
Природе всемогущей неподвластны, — 
Все нараспашку, все — в глуби себя; 
Смолчат под болью, над смешным заплачут 
И не пожрут — накормят беззащитных. 
О доннер веттер, род невероятный: 
Страна их сфинкс, а руссы — антимир!» — 
Трещат рациональные мозги. 
«Ломай!» — самих себя скорей оценим.

Мы так недавно есть, нам быть так долго, 
Что если скажем: «Вечно, мать-земля!» — 
Нимало не солжем. И не слукавим.

Нам — внукам, сыновьям, отцам и дедам 
Микул и Муромцев, Сусаниных, Пожарских,
Кольцовых и Есениных, Иванов — 
Высокого родства не занимать. 
И не одни они России светят: 
Есть и другие, хоть не лишек — есть. 
А будет сколько, сколько еще грянет: 
Они грядут! Они уже в дороге!

Вы морщитесь? Ну-ну! Переживем.
Ведь знаете, как русским жилось-былось:
Нас, кровных солнцелюбов, с тьмой бездонной
Мечом, огнем и ложью обручали
Чужие и свои, но все одно — враги.
Зря лыбитесь, в историях копаясь,
Зубря, как воронье сжирало нас,
Как с тучных нив, политых жарким потом,
Просоленных и выкрасненных кровью,
Пришельцы алчные хозяев гнали
В пустые горы, в глухомани, в дрягву...

Чем было жить? Земные, как любовь, 
Коль звал сполох на сечу, мы, миряне, 
Булату отдавали наши руки 
И сокрушали пришлых — всех и вся.

А годы шли, текли в небытие:
Спадало пламя гнева и расплаты,
Смирнели мы, прощая всем и всё,
И новый прах и пепел обретали.
И снова в битвы, смертью смерть поправ.

Нет, русичи — ничуть не антимир,
А мир Земле (чего ж тут не понять?),
И Русь не сфинкс — сестра народам мирным.

Вам не знакома русская душа?
Бубните: «Сказка: не продашь, не купишь».
То правда: непродажный инструмент. 
Она, как жизнь — ранима, да бессмертна. 
Душа у нас всегда была владыкой — 
Бескрайней, доброй, чистой и печальной, 
И непреклонной: если разбудить!..