Воробьевы горы
Они Казбеком в небе не маячат,
На их уступах тучи не гнездятся,
И грозные обвалы не грохочут.
Холмы, низины, взлобки, буераки,
Заросшие ольхою и крапивой,
Посыпанные густо рыжей пылью,
Песок сыпучий, сер-горючий камень,
Кузнечики, гадюки и дрозды,
Случайная заблудшая коза
Да чудом уцелевшая сосна —
К пейзажу больше нечего прибавить.
Их обойдешь кругом за полчаса,
На самый верх взберешься в три минуты.
Они лежат под Витебском, у речки,
Меж Третьяков и Волковой Деревней.
Вы скажете: «Да разве это — горы?»
— Да, горы горя — Воробьевы горы!
Они впитали столько слез и крови,
Тоски и стонов, боли и проклятий,
Что забывать о них живым нельзя.
Чтоб не смогло такое повториться,
Вы, братья-люди, любящие жизнь,
Обязаны о них поведать свету:
Невестам, женам, детям, внукам —
Всем!
...Год сорок первый. Полночь декабря.
Метель-звериха жалобно и люто
Глумится над поверженной землею.
Закутаны в платки и в бабьи шали,
В лохматых шубах, в ватных одеялах,
В огромнейших соломенных галошах,
Как черные пещерные медведи,
Ворвались в лагерь, пьяные от крови,
Эсэсовцы. Справляют праздник смерти.
Они не пощадили никого:
Ни древних старцев, ни грудных младенцев,
Ни красоту, ни юность — ничего!
Они загнали той погиблой ночью
Во глубь холмов кипящих, как скотину,
Пятьсот живых страстей, надежд, печалей —
Пятьсот! Пятьсот живых людских сердец!
Ревели танки, голосила вьюга,
Захлебывались лаем пулеметы,
Земля стонала, содрогалась тьма!..
И после было сто таких ночей!..
Чтоб не смогло такое повториться,
Друзья и братья, сестры и подруги
(А с недругами счет у нас другой!),
Оберегайте мир любой ценою:
Ни сил своих, ни времени, ни сердца,
Ни голоса, ни крови не жалея!
Другие редакции:
Воробьевы горы (1960)
Сборники:
Сборник «Уйти в зарю» (1985), стр. 43