Береги заземленье

Ты не знаешь, что такое «должно непременно»

Через самого себя — в неистовой тоске!

Ты не нюхал, что такое верность и измена,

Что такое леденящий ужас плена,

Что такое пистолет, кипящий на виске!

Ты не шел в окопы развороченные

К дедам скорбным и к юнцам седым,

В ночи, пулеметами простроченные,

Будто жала тесаков, огнем наточенные,

С головой не окунался в непроглядный дым.

Это сделал за тебя другой парнишка,

Белобрысый и вихрастый (вижу, как сейчас),

Знал, что надо! Знал! И не искал затишка.

Не прожил он, ой, не прожил лишка:

Восемнадцатой весной в пожаре штыковом угас!

Помнил: выбора иного нету, нету, нету,

Будь ты старый или молодой.

Много ль, мало ли, как мог, помог рассвету

И сегодняшнему твоему безоблачному лету

Загореться над оглохшею землей.

Слушай, человек, запоминай до малости:

Я еще от битвы не остыл пока,

Мне еще бессонно от вчерашней ярости,

И еще горюче от ребячьей старости,

И еще, коль что, не дрогнет у меня рука!

То не уговор — солдата повеленье:

Надо, надо, понимаешь: надо понимать азы!

Как твое земное тяготенье?

У тебя в порядке заземленье?

Время-то у нас не без грозы!

1953,

Ленинград