Иваны да Марьи

Ванюши да Машеньки были,

И Ванек да Манек сносили,

И Джонов да Жанн не корили

Иваны да Марьи России.

Вы сердце, и руки, и голос —

Заботе, и песне, и полю.

Случалось, обманывал колос —

Что ж... — пели да сеяли вволю.

Хоть грешные были, да свято

Служили, сгорая до срока,

Служили, как надо: не надо

Идти за примером далёко.

Семь хат в стороне деревенской.

Средина двадцатого века.

Здесь жили — до бури вселенской —

Сто семьдесят два человека.

Не пахло ни тленом, ни пленом.

И месяца вдосталь, и солнца...

Здесь, в нынешнем — послевоенном,

Лишь двадцать две душеньки бьется.

Муравка безвинная — мята —

Растет преспокойно и шало...

До всемирового набата

Здесь тридцать три дома дышало.

И так — по всему сельсовету,

И дальше — по белому свету.

Заступы у слез не просили

Иваны да Марьи России.

Глядят просветленно и строго

Скорбящие чистые очи.

А мир — ни трубы, ни порога.

Как жить после дьявольской ночи?

— С начала, Иваны да Марьи! —

Твердят топоры по округе.

Рождается солнце из хмари.

В хоромы торопятся внуки.