Поэма «Благословенный чертов путь»
ПОСВЯЩЕНИЕ
Старый отче, теплый берег,
В пору трудную
Не заждался? Не ответил
Сыну блудному?
Хоть не рано, хоть под вечер,
Вот... причаливаю.
Не взыщи, хвалиться нечем
Обпечаленному.
Коль признаться между нами, –
Не прославился,
А геройством и чинами
Отзабавился.
Не серчаешь? Вот и ладно.
Почеломкаемся!
Дай обнять тебя, прохлада,
Лада ломкая.
Что молчишь, сестра-беляна,
Березиночка?
Накрывай на стол, поляна,
Как же иначе! –
Синь бездонную псковскую
Всю не выплакала;
В светлом сумраке тоскуя,
Песню выкликала!
Сеет месяц сизый пламень
В росность шалую.
Мягко-мягко, плавно-плавно
Осень жалует.
Грусть непрошено стучится –
Ночь длиннущая.
Чу! Волчат зовет волчица
В чуткой пуще.
Выдра плещет ли, русалка
Одинокая?
Щука – в заводи, как палка
Тигробокая.
Под волнами, под веками,
В дрёмной прозелени
Спит горюн Вороний камень
В Теплом озере.
Свет-князья и чернь-мужланы
Смолкли, выпеснились.
Отболели злые раны,
Слезы выпреснились.
Тихий брег в туманной дымке,
Лежень ласковый,
Распечаль, размыкай думки
Складкой-сказкою...
- ЧЕМ БОГАТЫ, ТЕМ И РАДЫ
Господа хорошие, наше — вам!
Милости просим к русским льнам,
Дивитесь на здоровье, есть чему:
Отрада сердцу, утеха уму!
Здесь – долгунца куделя,
Как слеза чиста,
Ее в самом деле,
Не сносишь лет до ста.
Вот в этой клади –
Кудряш-плаун, –
Девичьи пряди,
Шепот струн!
А кто не верит
Своим глазам,
Пусть волокно проверит
Мерилом сам.
Окуните руки в ласку тюков,
На зуб испробуйте... Что! Каков?
На разрыв тяните,
Кто силой не худ.
Прикиньте, смекните:
Лишь рубль — пуд!
Полфунта — копейка,
И дело с концом.
У нас не наклейка –
Товар лицом:
Хоть ладь сорочки,
Хоть парусам вверяй.
Олрайт леночки?
– Ол райт!
–«Олрайт!» гостей да хозяев «да!»
Доброму торгу – венец, господа!
Никита Кудлатый,
Безбрад, безус,
Прямой, мослаковатый,
Синьглаз и рус,
На плечи не в обиде,
Главу в полупоклон:
– Прокатимся, увидим
В расцвете лен, —
Ручаюсь, не видали
Морей синей...
Эй, сказать, чтоб подали
Застоялых коней!
***
– Полелей, Кузьмич, гостей:
Поубавь у них страстей –
Дончаку кнута подкинь.
Кони — с места: «Динь-динь-динь!..»
Разгривастилось шесть грив:
Поостынь, коли спесив,
Если робкий, — возгорись!
Кайся! Р-радуйся1 Кори-ись!
Только храп, страшон и люб,
Только пена с алчных губ,
Только пятки мужика
Да ухмылка чужака:
– О, Великая река,
Моряку – пять взмах рука.
Свет Никита подмигнул:
– Не один гордец тонул!
***
От ограды Пскова-града
И до Снятной горы –
Медовуха-ярь-прохлада:
Раскудлатились боры.
Не шелохнутся, разморены,
Триохватны, смольны, зоряны.
Кровь хмельна светлынь-печалью
Бьется, радуется!
А дорога рыжей шалью
Знай разматывается,
Вьется выше, в травном кружеве, –
Аж на сердце позуживает!
Словно сказка – верховина,
Здесь и узко, и – ширь:
Разглавастился детина
Снятногорский монастырь,
Сыплет звоны полной мерою:
«В бога-господа не верую!»
Настоятель, ражий дядя
В рясе черных шелков,
С кротким «охом», остро глядя,
Смирно крестит гостьков;
От поста да от заботушки –
Три румяных подбородушки.
Почеломкался с Никитой,
Троекратно, зело:
– Брат, радетель сановитый,
Что за счастье привело?
Вот уж истинно сподобило!
– Надо, ваше преподобие.
Кошелек червонных – накось:
На возвратном пути
Завернем. Сработай закусь,
Заморян причасти!
– День-то постный...
– Дело вспешную.
Грех беру на душу грешную!..
***
Небо, Великая: синь – в голубень,
Днюет над глушью неистовый день.
Бражен, прозрачен сиреневый дым,
Хочешь не хочешь — будь молодым!
Каждая травка раскрыла уста:
Любит как может, пред жизнью чиста.
Всякая птаха звончайше зовет:
– Не обойди, залети в хоровод!
Прямо ли, криво ли, что за беда:
Душенька – настежь, проста и горда,
Сбитая, взмывшая – плещется с губ.
Ты приголубь ее! Ты приголубь!
Песня прольется, молчи не молчи.
Горько ли, нет ли, споем, ру-си-чи!
– Ни ветринки в рассиненном поле,
А послушать – не тихо.
– Кузьмич,
Заиграй-ка веселую, что ли,
Иль протяжную нашу закличь!
Снизу – льны заневестились жарко,
Сверху – воздух до одури сух...
– Это можно, хозяин. Не жалко.
Слушай, стало быть, если не глух.
Летними ночами
В сизой росянице
Сумерки встречали
Синие жар-птицы.
В звончатых коронах,
На неслышных лапках
Грелись в льнах зеленых,
Робких, зыбких, зябких;
Крылья подставляли
Долгожданной ласке:
Велика, мала ли, –
Брали без опаски.
Если б вы там были,
Кабы я там не был, –
Вы бы полюбили,
Разлюбилось мне бы...
Выдумки – жар-птицы –
Взяты небесами,
Но в ленок сторицей
Перьев набросали.
Будто синевьюги
Землю запушили!
Тут мужичьи руки,
Словно б не тужили.
– Вроде простолюдин
Не глава землицы?..
– Бабы, кучер. Будет!
Срок остановиться.
***
Не царь-Петра солдаты
Застыли на смотру –
Мужички, стар и млады,
Притихли на яру.
Земли родимой воинство,
Заступницы полям,
Стоят, полны достоинства,
Хоть рученьки по швам.
Щекой, как яблок, розовы,
Что соболь, в бровь черны,
Светлее, чем березы.
– О, недурны!..
Поди сюда, молодка!
Та, что с младенцем есть...
О! Походка!
– Чего вам, ваша честь?
– Ребенок твой?
– Он самый.
– А где ж отец?
– Бог весть...
– Так рано стала мамой?
– В пятнадцать, ваша честь.
– Как звать тебя?
– А – Счастя.
– На! Всё — на леденец!
– Не привычны к сласти,
Сударь купец.
Британец поперхнулся:
– О, ладно, – горда. –
Никита усмехнулся:
– Что взять с нее – млада.
А возле ног пылает
Сплошное синевьё!..
Заморский гость вздыхает,
И снова — за свое:
– Как можется, бабушка,
Седая голова?
– Не жалоблюсь, батюшка,
Живёхоньким-жива.
Ленком да божьей милостью,
Спасибочки, сыта.
– Давно ль живешь?
– И-и, сбилась я:
Лет с тридцать... после ста.
– Так вот тебе награда:
Даруем рублем!
– Кормилец, не надо:
Своим живем.
Нам куш чужой не светит.
– И эта не берет.
О, дэм ю!.. Русский леди!..
Что за народ?
– Дичатся. Азиаты.
– К чему им брать – богаты!
Земля родит сама:
Посеял как попало, –
Гуляй!.. Пора настала
И – полны закрома.
***
За дорогой, на меже, в царстве льна,
Как повсюду – Русь-невольница, вольна!
В сто кузнечиков кует тесаки
Да глядит, глядит вперед из-под руки.
За сто лет глядит, за тысячу — вперед:
Выжидает! И кует, кует, кует!..
Нетерпенье — слева, справа, позади...
Совершится! Двести лет перегоди.
А пока хоть стебельком порадей!
Лен цветущий, ты — не слезы людей?
Ты удался, все ахают: шелк!
Не задался, так зубами щелк.
Ну а нынче ты дюж через край!
– Ладен новый урожай?
– Ол райт!
- МАГАРЫЧ
«Мы. великорусские люди торговые,
В здравом разуме, доброй волею
Заверяем посланцев Англии
В нижеследующем обещании:
Что доставим в нынешнем году,
Ноября месяца, первого дня,
В гавань города Лондона
Льна-волокна сорту высшего
Девяносто тысяч пудов;
А сверх того еще, в знак дружества, –
Сто тюков безденежно.
В чем крест целуем
И руку прикладываем:
Никита Кудлатый, Васильев сын;
Иванко Копытин, Андреев сын;
Дозорий Веселый, Петров сын.
Одна тысяча семьсот первого липеня,
Тринадцатого дня. Аминь».
«Мы, Посланцы Владычицы Морей – Всемогущей Британии,
Облеченные Доверием
Высокочтимой Торговой Унии,
За доставку,
Своевременно и в строгой сохранности,
После полнейшей передачи
В Собственность Достославной Фирме
Вышеупомянутого псковскими купцами
Русского сырья,
Торжественно Договариваемся:
Компенсировать бывшим владельцам оного
Девять тысяч червонцев наличными,
Из расчета:
Один рубль – за полный пуд.
Кроме того,
Примем сто тюков льна-волокна
Безданно-беспошлинно
С Нашим Удовлетворением.
К сему и расписуемся:
Сэр...
Мистер...
Секретарь...
(Фамилии неразборчиво). – С нами бог».
***
В людном городе, во Пскове,
На торговой площади,
Сто столов наготове,
Варевом полощется:
Жареным, пареным, –
Лопай, ставши барином!
– Голь, сбивайся у концов,
Вся серёдка для купцов.
– Красноглазый, не вертись,
Протрезвись, от бочек брысь!
Пьяным змия зелена
Подносить не велено.
– Дык ведь как же? Дык ведь — литки.
– Шпарь отсель в четыре лытки!..
– Показались! Кроют! Еду-ут!
– Будя, люди! Что вы?..
Где тут:
Козлогласый пономарь,
Две телеги, с квасом ларь,
Баба с визгом, с ляжками –
Вверх тормашками!
Сто упряжек взвиты вскачь,
Впереди — верхом — рогач:
Дует разом в два рога,
Благо глотка широка!
Мчат кареты по дороге,
Свиристя, грохочут дроги,
Вперегон пролетки прут,
Ямщики зело орут,
Худо дело с тарантасом.
Одноколки крячут басом,
Гонят брички, жмут возки,
Тарахтят, отстав, рыдваны,
Катят лихо шарабаны!..
– Мы пока ничуть не пьяны,
Мы уж так уж, по-псковски!
***
Тихогласен, не речист,
Зато ручист,
Встал Никита:
– Мир честной! –
(Не холнет лист)
Лапнул чару золотую в полведра:
– Будьте живы! Быть гулянью до утра!
– Не длинны вы, подходящие слова.
Речи сахарные нам – коблу трава:
Наслыхались, аж кружится голова.
Вот бы все бы слышать трёпа не смогли,
Ух ты! все бы языки поберегли,
Чтоб, как тот купец, – словес на пятачок,
А чтоб дел — на рубелек!..
– Ты что? Молчок!..
Обратил Никита взор на англичан:
– Вы встречать нас приходите на причал,
На рассвете, в первый день ноября:
Мы прибудем, мы там будем чуть заря.
Уговор людей российских не-ру-шим! –
И единым духом чару осушил.
- НАКАНУНЕ РАЗЛУКИ
Не соловей рокочет в роще,
Не росы плещут по ночам,
Яровчатые горько ропщут, –
Пришла к детинушке печаль.
– Мне дорогой не видеть долго:
Далекий путь меня позвал... –
На грудь — разлука серым волком.
И слезынька — на бархат ал.
– Чадунюшка, а ну их, гусли, –
Одно томленье. Не гуди.
Дела! Уж дома помолюсь я,
А ты к заутрене сходи.
Пойди во храм Николы с Торга,
Святым надверным поклонись.
О той... о Счаське, слышь, Дозорка,
В грехе Азарью покорись!
Моли покрепче Мисаила,
Чтоб даровал попутный ветр!
Проси Анания, – в нем сила, –
Чтоб ниспослал златых монет!
И выбирай потолще свечи,
А грош задаром не швыряй.
Да избегай с Иваном встречи, –
Тьфу, и в кого он, шалопай?
Эк разохотилось Копыту
Охальничать да зелье пить!
Посправлюсь, упрежу Микиту,
Чтоб гульню поумерил прыть...
Молись, да не удумай сдуру
На Снятную зафитилить, –
Тебе ль, боярин, шуры-муры
С простой мужичкой разводить.
Дерзнешь —
на лавке разложу!
– Как велено: к святым схожу.
– Гаврюшку-няньку мне!..
Гаврила,
Чтоб за Дозором – глядь-поглядь!
Не угорел бы с юна, с пыла.
Горячий возраст – двадцать пять.
Копытин, бабник и кутила,
Его влечет на грешный путь.
– Неужто? С нами крестна сила!
Уж догляжу: покойна будь.
***
– Гаврилушка, родненький, ой, поживей
Не жалей лаптей, к Иванке завей!
Колодезной вытрезви, если нетрезв.
Скажи, что нужда к нему – позарез.
Проси, чтобы выручил-удружил:
Закрытый возок тайком заложил.
На Снятную гору надобно нам!
– Одна нога – тут, другая – там!
***
Осадил взмыленных.
Не разнуздал коней.
Ветром ласковым метнулся в горенку:
– Счастя, Счастя, моя горлинка! –
И кинулся в ноги к ней.
Двери — настежь:
За выгоном сиротеет жнивье,
Над курганом причитают лебеди-гуси...
– А я истревожилась: не дождуся,
Дозорушка, гореванье мое!
Не кори:
Чего не надумаешься за черную ночь,
Как листок, набедуешься под плач листопада.
– Все будет ладно!
Не тужи, не надо,
Отгони, жадобная, сомненья прочь.
Все будет складно:
Вот я возвращусь по весне;
А там и матушка – ведь не волчица –
Должна смягчиться.
А сейчас настала пора проститься:
Сына неси ко мне...
Должны разлучиться!
Пора, пора...
На улице пусто-пусто, зябко-зябко.
Только крестит беззаконных дремучая бабка,
Да трезвонит оглашенно Снятная гора!
– Ох, разъединственный, что нас ждет
За грех – за мою любовь-необману?..
А у самой –
Искры, искры, искры по сарафану.
Разве слезы горят?
Это в них веселится восход.
А по реке – туманище-непроглядь.
– Въявь такой?
Или сон мне тягостный снится?
Что с нами будет – не нам распознать:
Жизнь, как Великая,
И течет, и берега не видать;
Издали – гладью лежит,
А шагнешь навстречу – дымом клубится...
Под ногами-то у нас – разрыв-трава...
– Полно, Счасть,
Глянь-ка лучше, какая шалинка!.. –
Но не согревает подарок,
Не избавляют утеха-слова:
Под тяжкой косой – совсем на грудь голова.
И все короче, короче, короче тропинка.
– Счастя, Счастя, душеньку не надрывай.
Что река? Потуманится и перестанет.
Вон над берегом солнышко, –
Что тебе каравай!
Каждый день его встречай-привечай,
Оно не обманет...
А тройка рвет удила, заждавшись, храпит.
– Дозорушка!.. –
На четыре стороны – предснежные дали...
Шарахнули копыта.
Замерли удары копыт.
– Счастя! Счастя!.. –
Стонет дорога из-за ракит.
И протянутые руки
упали.
- ЗАКРУЖИ МЕНЯ, КРУЖАЛО
– Дозоруха, ядрена-лапоть,
Голова два уха, браток, побратим,
Дай-ка тебя облапить!..
Да полноте хмариться, множить слякоть,
Айда, закутим!
Во имя разлуки,
Во имя дороги,
Во славу ангелов и чертей
Направим в питейню резвые ноги,
Полегчает, ей-ей!
– Гаврюша, голубчик, отвлеки маманю:
На сердце-то...
– Чую, не ударю лицом в грязь.
– Будь по-твоему, Ваня.
–Начнем с крайней, благословясь!
***
Закружи меня, кружало, поднеси!..
Ох, и пьют же на крещеной Руси!
Мужик отводит душу в пьяном кураже,
Только что-то не легчает на душе.
– Понимаешь, не легчает. Дай глоток,
За него я притчу вымолвить готов.
Не поможет эта притча дундуку,
А дотошному сгодится мужику.
– Примем, что ль, его в компанию, Дозор?
Пусть садится, лишний шкалик – не разор.
***
– Золотая казна
Над скрягой властвует.
В доме – краля жена, –
Дурак расхвастает.
Брюхо голову кружит
Жирно сытому.
Кнут потребен не дюже
Палкой битому.
У доносчика, у доглядчика –
Сучья доля, дело собачина.
Хоть и в красной рубахе,
Да черен, как тьма,
Сохнет палач у плахи,
По крови, ирод, сходит с ума.
Захвативший власть
За нее дрожит;
Вдруг осилят: «Слазь,
Шеей петлю подержи!»
И святой монах-отец,
Кой за что на земле,
Кой-где будет пить свинец,
Выть в кипящей смоле.
А сверх церкви не дерзну,
Выше – только бог.
Он и старь и новизну
Гнет в бараний рог...
Умный ждет грозы,
Усмехается в усы, –
Хоть не лишку сыт,
По ночам спокойно спит.
Рыбка плавает по дну,
Дай-ка рюмочку одну.
Нацедил вина Иван:
– Слышь-ка, говорун-смутьян,
Хоть твой сказ хитер, а все ж
Ты, болезный, тоже врешь.
Словеса, конечно, шибки,
Да и в них не без ошибки:
Первый промах – натощак
Худо спится, – спробуй, ляг;
И об умном спешно судишь:
Где уж спать спокойно будешь
После этаких речей!
Аль забыл про палачей?
***
Шатко вышли из кружала.
Дело к вечеру.
– Ух, какая пробежала!..
– Ваня, не к чему...
– Погоди, красава, что ли,
Будь так ласкова.
Поспешаешь далеко ли?
– Я? На Запсковье.
Там сегодня веселины –
Ярмарка:
Что народу вдоль долины,
Шелку яркого!..
Сделал знак Иван Дозору:
– Вот ведь случится:
К самой стати, очень в пору
Нам попутчица!
Целый день дойти не можем,
Вот бы – вместе бы!..
– Ладно, путь не загорожен,
Доведу уж, бестии.
И мизинчиком грозится,
Зело статная!
И в реке Пскове водица
Плещет хладная.
***
За бегун-рекой,
За плакун-травой –
На пригорке
Круг растет гулевой,
Греет пляс дармовой
В призакатной зорьке.
Впереди – закат,
Позади – бор космат,
Сверху – непогодина,
Справа — ропот волн,
Слева — лобный холм:
Пресвятая родина!
Так ли всё, не так, –
Лучше ль, хуже на пятак, –
А у тебя песенно,
Тебе весело...
Провожатая, смеясь:
– Сплясануть охота страсть,
А то не достанется! –
Не далась обнять,
По руке Ванюшу хвать:
– До свиданьица!
Окунулась в круг,
Отыскала подруг,
Бросила жёстко:
– Привела ягнят:
Эвон, дурни, стоят, –
Стригите шёрстку.
***
В том кругу, кругу, кругу
Разохотило куму:
– Заплясалась, не могу,
Потяните за ногу.
Ходит хата, ходит печь –
До рассвета негде лечь:
Кому грех, а мне смех,
Эх, эх, эх!
Голова бедовая,
Гуляй, покуда вдовая, –
Мужней будешь, не пошутишь,
Веселись, фартовая!
Уж я по воду иду –
Пятерых вослед веду,
А с водицею бреду –
Семь за мной на поводу:
Я приманчивее, эх,
Всех, всех, всех!
Да как топнет, принаддаст:
– Чудеса – житьё у нас:
Утром курицу дою,
Вволю песенки пою;
Запрягаю кобеля,
Выезжаю во поля;
На своей меже ячмень
Топором валю весь день;
Солод к вечеру мелю,
Ночью водочку курю –
Бочку с колоса –
Для дроли-золотца!
И Ванюху обдала
Жарким ветром с подола:
– Похмелю, не поскуплюсь.
Обними, а то свалюсь!
***
А напротив колобродит балаган!..
– Чей зверюга? Твой, цыган?
– Мой медведь! А ты чего?
– Разложить хочу его!
Вот – червонец. Дай, сборюсь.
Зашибу, так разберусь.
– У меня не медведь – сатана:
Пятьдесят ему цена!
Кунью шапку грохнул под ноги Иван,
Бросил нищему сафьяновый кафтан:
– Надевай, совсем бери!..
Воскресенье. Загуляли скобари.
***
Как схватились, как пошли
Иванка да Михаила!..
– Неужели, неужли
Зверь не угнёт нахала?
– Медведево пропало!
– Во – взревел! Чичас он даст,
Скрутит ребра в узел!
– Малый хваткою горазд!
– Домой пойдет на пузе...
Кружит круг! Возликовал!
Сбивается! Раскруживается! –
Зычный хохот, жгучий гвалт,
Будто берег рушится.
Любит православный люд
Зрелища скоромные! –
Мещане чинные орут,
Визжат девицы томные.
Над пронзительной толпой
Цыган вопит неистово:
– Брось медведя, чумовой,
Загубишь мне артиста!.. –
Пот с лица смахнул борец:
– Знай наших! –
Выпил зелья окаянного корец. –
А теперь спляшем,
Чтоб была дорога дальняя легка! –
И ударил трепака.
- СВЕТИТ, ДА НЕ ГРЕЕТ
Скворец свистит, а не насвистывает, –
Не зажигает день певца, –
И в перещёлке нет неистовства,
И глуховитей хрипотца.
В скворечню до кровинки веруя,
Он зябкой хатой позабыт.
Всего – скворец, а сердце верное
По-человечьему знобит.
Заосенило.
В горле заморозки.
У нас недолго пропоешь.
Однако жар хваленый заморский
Так парит, что не всем втерпеж.
Строга равнина чужедальняя,
Напасти — с четырех сторон.
Прощанье — песня горевальная:
Высокий вздох, земной поклон.
Но от разлуки не откупишься,
Не отпихнешь: «Посторонись!»
Хоть рассмеешься, хоть насупишься,
Она — живущих суть и смысл.
А осень тихая старается,
Горит, – с дороги не свернуть.
И дело только разгорается:
– Отдать концы!
– Счастливый путь!
***
Похолодало. Засентябрило.
Кругом – земля красна!
Всё это было!
Не верь, что сплыло,
Что жизнь теченьем унесла.
Они взывают, стучатся в души –
Живые вздохи забытых дней!..
Ширилось утро, ничуть не уже,
Ничем сегодняшнего не холодней.
Вставало солнце, раскалялись плёсы,
Леса пылали, светилась тишь.
И ни полтучки, ни полбелёсой,
Хоть в мыслях сутемень,
Не узришь.
Комар не пискнет, не булькнет плотица...
Забудь о лете, забудь, забудь.
Лишь три ладьи, отлетные птицы,
Волнуют Великой спокойную грудь.
***
Крутосклон щербато изломан.
За толстенной стеной — монастырь.
Семь домков, укрытых соломой,
Невеселый печалят пустырь.
Из деревни петляет стёжка
И теряется в плитняке...
Как стремительно и сторожко
Кто-то светлый бежит к реке!..
– Ох, успела! –
Себе не верит.
Окровавленных ног не жаль.
– Ненаглядный?.. –
Обрывист берег.
Гасит вир дареную шаль.
– Потонула!.. –
А глубь-то пенится,
Всё-то, всё на дне утаит.
Разгадаешь ли, что не деревце –
На обрыве Счастя стоит?
Наваждение? вздохи омута?
Или это ропщет полынь? –
Поникай, увяданьем тронута,
Не надейся, усни, остынь.
Примирись: не стой, не аукай...
– Отклик!.. –
Эхо хохочет окрест:
Погляди, за туманной излукой –
Только мачта «Любови», что крест.
Исчезает.
Скрестилась с лесами.
Словно жадная пасть, поворот...
Под приспущенными парусами
Твоя «Вера» в море плывет.
Немо гальку зыбь опоясывает
И откатывается, в глубь маня...
– Небо грозное, будь к ним поласковей,
Их напасти сошли на меня!
Пусть бураны исхлещут плечи мне
И язык мой замрет без слов,
Дай им, небо, безмельные реченьки,
А в морях — небуян-ветров!
Пусть мне солнце иссушит рученьки,
Хлынет в очи дождь проливной,
Только б тучи твои громучие
Обходили их стороной!
Не пошли мне ни сна, ни отдыха –
Отврати всё, что им загрозит!..
Осиянна, как белое облако,
Мимо Счасти «Надежда» скользит.
– Вслед помчала бы,
Оземь пала бы!
Ой бы – крылья!.. –
Беззвучен крик.
И с накрененной зыбкой палубы
Видно: вроде осинка горит.
Ей в волну сойти не отчаяться,
И пожар листвы не унять.
Три ладьи,
Три летящие чаечки!
Разве их осинке догнать.
- БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ЧЕРТОВ ПУТЬ
– Желтый отсвет зари
Прочит передрягу...
– Засветить фонари!
От руля ни шагу!
Рот гугнивый – на засов,
И убавить парусов!
– Есть, Никитушка! Есть!
Сладим честь по чести!
– Не серчай, ваша честь,
Паруса — на месте.
– Молодец. Поди в куток,
Я сменю. Вздремни чуток.
Что, Кузьмич, проняло?
– Есть, хозяин, малость:
В кость стреляет зело.
Старость — не радость.
– Будем дома, выйдет срок:
Есть конец у всех дорог...
Эй, не мешкать на снастях!..
Предвечерьем синим
Сходим в баньку, – не в гостях,
Всласть парку подкинем,
И озноб заморский твой
Сразу снимет как рукой.
А потом за столом
Вкусим русских брашен,
Не тужа о былом,
И споем и спляшем!
А пока возьми фонарь,
Как там наши? — посигналь.
***
– Раз на Запсковье
Две кумы
Плясали взапуски,
Жаль – не мы.
Они наяривали
Битый час,
Подговаривали:
«Кто — горазд?!»
Тут распоясывали
Мы кушак
Да заподплясывали –
Аж звон в ушах!
Пляс не дурачество –
Сердцам простор! –
Примяли начисто
Дьяков забор.
Холм лобный снизили, –
Втолкли в песок!..
Мутит от кисели:
Медку б глоток;
Хоть с три ведерка бы
Его сюда
Да флягу горького!..
Так мы тогда
Дошли до Завеличья
Вприсядку с ним!
Не то, что давеча –
Ты, Ефим.
А хвастался: «Мастак!»,
Однако сник, подвел.
– Так ведь качает как! –
Каб тихий пол.
Была 6 землица бы,
А то – как ласт! –
Не завалиться бы.
Какой тут пляс!
Вот кабы бережек –
Не океан,
Да ты поверишь ли,
Да я, Иван!..
Купец – поддёвку с плеч,
А та – мокра, тяжка:
– «Кабы, кабы» — сиречь
Тонка кишка.
Жги, гармонист, гуди,
Бабахай в бас!
Эх-ма, плясун, гляди,
Какой он, пляс!..
Смеялась палуба
От резвых ног!
А ветер жалобно
Трубил в свой рог.
***
«Ой, змея-тоска
Подколодная:
Ни леска, ни листка –
Глубь холодная.
Зыбь темна, тяжка, –
Сердце ёкает:
Ни лужка, ни стожка –
Даль далекая.
Облака черны,
Будто вороны,
Волны буры, бурны –
Во все стороны.
Княжит хлябь кругом
Больше месяца.
Бьет крутым крылом
Ветер, бесится.
Загорись, зажгись,
Яснозорюшка!..»
– Не знобись, не журись,
Брось, Дозорушка.
Гусельки настрой
Голосистые:
Взрокочи, запой,
Позасвистывай.
Три недели струн
Не касаешься.
Всё молчишь, горюн,
Дня чураешься.
Грянь «Среди лужка»,
Горесть – с плеч долой.
– Ой, Гаврилушка,
Отвези домой!
– То ли будет впредь,
Вздумай: дома ли?
Не моги робеть –
Грозно во море!
***
– Твой наказ, капитан, исполнен!
– Как там наши? Порядок?
– Не полный:
У Иванка пробило корму.
– Залатал?
– Не впервой ему.
Всё шуткует: коль в этом пруду
Утону,
по дну добреду.
– Как Дозор Весёлый?
– Не весел.
Знать, сморили гривастые беси.
Семафорит Гаврила: тоска!
– Ничего, привыкает пускай.
– Там, на «Вере», матросы пристали.
Да и то, — сколько ночек не спали,
Сколько дней по-людскому не ели...
– Ты докладывай, шкипер, о деле!
– Так у нас, на «Любови», всё ладно.
А на море не дюже отрадно,
С каждым часом дело всё хуже:
Ну, скажи ты, будто две стужи
Когтем в нашу флотилью вцепились.
Ветер с Мурмана, эка немилость,
Спасу нет от проклятой погоды...
– Скоро выйдем в Немские воды.
Я, Кузьмич, пока подремлю.
В полночь сам заступлю к рулю,
Да боюсь вконец размориться, –
Сядь поближе, сплети небылицу.
- УГОВОР ДОРОЖЕ ДЕНЕГ
Чужь, чужая сторона,
До чего ж ты солона
Не волна – сатана:
Напоила без вина допьяна.
Ох-ох, не дай бог!
Ни луны. Ни звезды.
– Ну сорвался конь с узды!
– М-да, ревуч ветерок:
Бьет, как тот единорог!
В небо – в пекло! –
Ходит вал, –
Прозевал, сплоховал –
Успокоит наповал.
Ни звезды. Ни луны.
– Полундра: буруны!..
День да ночь – сутки прочь.
День на ночь похож точь-в-точь,
И неделя – на неделю,
Как тетеря на тетерю:
– Сивер, соль,
Сумрак, соль..
И не жалко соли, что ль? –
Не вода – беда, рассол.
– М-да, пожалуй, пересол.
Недосол на столе
Пересол на спине.
***
«Свет родная сторона,
Смирная погодушка.
Заждалась, верным-верна,
Лапушку лебедушка.
Неусыпно — вечерком
Ретивое в горести.
Выйдет к реченьке тайком, –
Не вернусь ли вскорости?
Зябнет в полюшке пустом,
Замерев над кручею.
Крестит вздрогнувшим перстом
Звездочку падучую...
Зарулить бы на восток,
Обернувшись соколом,
Подлететь бы чуть светок
К берегу высокому,
На тесовое крыльцо
Взвить единым духом,
Глянуть в милое лицо...»
– Ух ты!
Послезавтра там – покров...
– С нами крестна сила,
Дозорок, да ты здоров?
– Митьку смы-ыло!
Люди! Люди-и!..
Воет тьма,
Жутко вихорь стонет.
– Эй, там! Что за кутерьма?
– Митька тонет!
– Крышка: нечем пособить,
С нами крестна сила...
– Все наверх! В рынду бить!
Подержи бахилы!..
Ветер зол, ветер – зверь!
– Ты куда, Дозорий?
Ты никак?..
– Живо – вервь!..
Море, море, море...
– Стой, окстись! Стой, купец,
Не губи головушку!
– Митрий! Митя-а!..
Двум конец.
– Унесло соловушку.
– Отгулял. Отбедовал.
Чем поможешь? Нечем...
Шквал – за шквалом:
Вал, вал, вал! –
Море рвет и мечет...
– Вы-ы! На верви что-то есть:
Дёргает, ребята!
– Оборвешься, не лезь.
– Свету маловато.
– Поживей волоки,
С нами крестна сила!
Поднажми, мужики!..
– Помолчи, Гаврила!
– Ближе к борту фонари.
При не вдруг, потише вы.
– Жив?
– Полегче бери.
– Жив, лишь память вышибло.
– Митя, Мить! А где ж Дозор?!
С нами крестна сила!..
Буря мчит во весь опор,
Люто, чернокрыло...
Ой, безбожник лада Псков,
Помолись за моряков.
***
Дыбилось море:
Гора – провал...
– Горе нам, горе! –
С «Веры» сигнал.
Худо нам, худо, –
Зло сотряслось.
— Не каркай, зануда,
В пасть твою – кость!
Губы раззявил,
А ну, не хнычь!
– Дозорий, хозяин!..
– Ты что, Кузьмич?
– Люто нам, люто, –
Сокол угас.
– На воду круто
Малый карбас!
– Никита Васильич,
Не та вода, –
Волны не осилишь...
– Вёсла сюда!
***
– Море сына навек приютило.
Ты теперь – за старшого, Гаврила.
Надо выстоять в горестный миг!
Так дальнейшее мыслишь, старик?
– Дрянно дело, Никита Васильев:
Мы тягаться с погодой бессильны;
Чтоб зазря не нырнуть к водяному,
Прикажи заворачивать к дому.
– Вот что я разумею, ребята:
Чтоб ни сталось, а двигаться надо!
Отступаться негоже нам, братцы:
Волокно ожидают британцы!
В Лондон к сроку причалить должны мы:
Слово русских людей нерушимо!
- МЕРТВАЯ ЗЫБЬ
Копенгаген – чудо-град:
Улицы мощеные!
Жёнки – глянешь – ахнешь, брат:
Талии точеные;
Что ни грудь, то груша с пуд,
Юбки широченные;
Жар-глазами так и жгут!
А собой степенные.
– Вот умаслить хоть одну
Пышку круглолицую.
Ишь ты, ишь ты! Ну и ну!
Вот бы приступиться бы!
Не стыдись я чуждых мест...
– Коль найдется силушка, –
Стыд не дым, глаза не ест.
– Глупый ты, Ефимушка.
А дома-то! А дома!..
Площадь – как полянища!
Рядом с киркою – тюрьма:
Ухарям пристанище.
Видно, тут и бог и черт
В дружестве соседствуют:
Хоть кафтан и в лоск протерт,
Наутюжен – первый сорт;
Модно люди бедствуют.
Хоть из дерева башмак, –
Не увидишь босого.
В закоулках у бедняг –
Мусору набросано!
Там – цветы, а тут – бурьян...
– Слышь, не слышно гавани.
Заблудились мы, Иван,
В этом самом Гагене.
Заболоченный канал.
Камыши – в два роста;
Здесь, гляжу, попасть в капкан
Даже очень просто:
Лиходеи осмолят,
Не моргнешь и глазом.
Посуди, на кой нам ляд
По задворкам лазать?..
Всё!.. Пропали задарма:
Окружают! Пятеро!..
– Не хватайте за карман,
Честные приятели!..
Прочь с пути! не то взашей
У меня схлопочете!..
Семь дыханий! Пять ножей!
Что ж, коль зубы точите,
Получай на пятачок,
Господа грабители!..
Гут, ребята, левачок?
С правой – не хотите ли?..
Не спеша сошел к воде,
Руки вымыл чисто:
– Подвернулись, да не те?
Так-то, брандахлысты!
– Не кулак – литой свинец:
Ка-ак их, беззаконных!
– Ты сухой ли, удалец?
Брось им пять червонных,
Да на память тесачок
Забери. И чтоб молчок!..
Копенгаген – чудо-град:
Улицы не псковские,
По бокам дома форсят,
Крашеные, броские.
Кабаков не перечесть,
Вин заморских досыта!
– Не заглянем, что там есть?
– Ладно ли без спроса-то?
Застыдит Кудлатый бес,
Надает в потылицу.
– Стыд не дым, глаза не ест,
Мы – одну бутылицу.
Так, Иван Андреич, как?
А кулак тебе пустяк.
Усмирили б жар в груди!
Сборники:
Сборник «Забота» (1970), стр. 6
