Поэма «В колокола»

И колокольчик, дар Валдая,

       Гудит уныло под дугой.

 Федор Глинка

 

... как колокол на башне вечевой

 Во дни торжеств и бед

    народных.

 Михаил Лермонтов

 

 

Первая песня

ЗАПЕВА

 

Длиннее время - память короче, -

Приговор утвержден,

                   как прах на погосте.

Всесилен закон

И сполна правомочен.

Гражданин сталевар,

                   апеллировать бросьте:

Не воскресить истлевшие кости.

Не перешибить

                   плетью обуха,

Как бы железо рука ни разила.

И самая сухоногая сивка-резвуха

Никогда не завьет

                   рысистей ЗИЛа, -

Горькоокая

Единёшенькая

                   лошажья сила.

Нам в жилы вжилась,

Как в цилиндры вжалась,

Стремительность:

Нам уже сам Звук -

                   тихоход.

И даже сверхжалобная жалость

Концы с концами, увы, не сведет:

Память - назад,

Время - вперед.

Но память людская в тираж не вышла,

Не то что плеть - сыромятная кожа:

Она,

Как здоровое сердце, -

                   неслышна,

А чуть что не так,

На тесак похожа!

 

Память,

Тяжелорукая правда,

Вчера и Сегодня

Итожит

                   про Завтра.

 

И что ей, памяти,

Все паяцы,

Бедолаги и нахалюги,

                   не помнящие родства,

И самые забывчивые

Боятся Ее непреложного естества.

 

Она

Горлохвата и рохлю

                   сушит.

Палача и кретина -

                   о стену лбом,

Слепые глаза

И глухие уши,

Пустые мозги

И темные души

До дна набивает

                   гульбищем бомб!

 

И всем,

Кому память -

                   бремя обузы,

Придется,

Придется,

Придется

                   признать:

Нетленны ее вековечные узы,

И с нею

                   чревато в прятки играть, -

Она как ядерный гром,

Она как в аорте тромб.

 

Но память не кара -

Песня закона:

Веселая ль,

                   горькая -

Жизнь,

Не смерть.

Память

                   с таким на земле знакома,

Про что позабыть

живым не посметь.

И - время подъять

                   на обух

Плеть.

И пора,

Ведь пора -

                   вслух

Запеть.

 

Если бы вы услышали!

 

 

Вторая песня

ПРИГРЕВКА

 

Псковичей

                   сшибая с печей,

Швыряя с перин,

Сгребая с дерюг,

Как с яблонь яблоки - ветер,

Как сиверко - палый лист,

О полночь звон взревел,

Что тьма ноября тягуч,

Что дьякон соборный басист.

 

Звал:

Воздымался,

Горел,

Вознося свой глас аж до туч

Непреклонен и неминуч.

 

Орлим клекотом

                   дрему - вдрызг!

 

Клял,

Заклинал,

Зверел, -

Будто вепрь разъяренный могуч.

Точно вспугнутый лось быстр,

Злей цепных кобелей,

Поветрия моровою грозней!

Как вздох разверзнутых недр,

Молотил,

Ликовал,

Хлестал:

"Врасплох не застал!

Нет - тебе!

Нет!

Нет!" -

На-ра-ста-ал,

Бахал бронзовый град,

До грозы распаляя грудь:

"Люд,

                   не будь раб!

Раб не будь.

                   брат!

Не будь! Не будь! Не будь!"

Сполох!

Набат!

Робких стыдобой карал,

Шевелил,

За шиворот брал,

Понукал,

Подгонял:

                   "Скорей!" -

А потом

                   ярый пыл умерял,

Замирал,

Стенал,

Воздыхал, -

Словно кроткий крик матерей

С гордой горестью

                   благословлял

Идти во клыки мечей

Разьединственных сыновей.

Дрожь ни в грош:

Хошь не хошь -

Пойдешь,

                   не свернешь -

Приневолит.

Колокол.

Вещий колокол,

Вольный колокол -

                   колоколит!

Пскове-град,

Детинец,

Посад,

Детина с косой,

Купчина с кисой,

Стар и млад -

Рад не рад -

Все на кон:

Кровь,

Кров,

Жен,

Невест,

Нательный крест,

Живот!..

 

Целовальник

                   стелился ниц.

Вереща

                   от глотки до пят:

- Пришел карачун.

Чуp меня!

Чур!

Ахти мне, ох, -

Все раз-зорят...

- Чтоб ты засох!

Встань, никудышный,

Цыц,

Вытри возгривый нос:

У стен супостат -

Лютый ливонский пес...

 

- О-ох!

Пошто дерешься под вздох?

- Чтоб не глох -

Чуял сполох.

Ну!..

 

На закате -

                   восход,

Дюжина зорь - вразлет:

Двенадцать пожаров

Трясут небеси.

- Мое кружало...

Огради!

Пронеси!..

 

У стен щербатых

                   стон,

С четырех сторон

Железа трезвон,

Всхлип,

Скрип,

Кольчуг звяк,

Сорок сороков сермяг,

Холодный жар -

Известковый вар,

В ноздри - чад:

Котлы со смолой кипят -

Кромешный ад.

И над гибельной ночью -

Стогорлый набат!

 

 

Третья песня

ЗАСТОЛЬНАЯ НА СТЕНЕ

 

- Ле-е-зу-у-ут!..

- Лезешь?

                   Лезь, лезь:

Тут мед-брага есмь днесь.

 

- Лезут, лез-зут:

                   лей л-лей!..

- На нездравие, пе-ей,

                   пей!

У тебя

                   рогастая голова,

У меня гораздая ендова,

Братина хмельна -

                   полна:

Держи, -

Каменное брашно

                   по-гло-жжи, -

 

Круглый колобок

В десять пуд:

Жадная башка с выи -

                   капут.

Кукиш православный

                   пососи.

Сами не стращаем -

Сам не проси.

 

Понапрасну-зряшно

                   нет, не засвишу:

Свистну -

Шкуру гажью

                   до пят спущу, -

Стоведерный жбан

                   шелохну-оберну,

Со стремяночки - и эх! -

                   кувырну.

 

Накось выкуси,

Кусни,

Закуси, -

По деяньям потчуют

                   на Руси!

С кем схлестнулся, змей.

Разумей,

Понимай

Сеять полымя

                   не смей!

Не замай!..

Дым. Оглобельки. Вар. Мечи. -

Мама-мамонька!.. -

                   кричи не кричи.

 

Уж такое дело:

Невмочь - моги.

Так судьба велела:

Врагов - аль враги!

 

- Люди-то что скажут,

Данюшка, Дань,

Заклинаю сердцем:

Сынушка, восстань!

 

Дай-ка студеной русу охлажу,

Грудушку рассечену

                   платом обвяжу.

 

Ты уж подымися:

Побрось их в ров!

Дело-то не шутка:

Свадьба в покров!

 

Ведь гордынь-Купаву

                   не купишь рублем, -

Ты уж поусердствуй перед огнем!..

 

В зареве девы

                   впрямь красны:

Лады в латах -

Как венки весны.

Женки-несмеяны

                   строгим-строги,

Двужильные тетивы им с руки.

 

Черны, что грехи,

                   монахи у врат:

Шестоперы вскидывают -

                   свят, свят, свят!..

- Гы-ы! Э-гей, русичи,

                   знай - бей :

Некуда деваться,

                   робей не робей!

Смерть или воля, -

Бей,

                   дабы жить!

Уж такая доля:

Быть иль не быть.

 

- Боже-бож-женька!.. -

                   молись не молись.

- Грянь шиша со стенки!

- То-то,

                   вали-ись!..

 

Жуть. Во рву тевтоны,

                   как тритоны, кишат, -

Плиты двусаженны

Крошат,

Крушат.

 

Не чубы-волосья,

Не багрян кочны, -

Главы скатываются

                   на пески речны.

 

Под уклон журчит

                   не студен вода, -

Кровь дымяшаяся,

Густа,

Руда.

Крючья,

Конники,

Кистени,

Топоры:

Алчным воронам

Без поры

                   пиры.

 

Копья.

Колья.

Смола.

Зола.

Люду вольному -

Хвала! Хвала !Хвала!

 

 

Четвертая песня

РЕКВИЕМ

 

Жальники :

"Мы - жальники, жальники, жальники.

Молчальники.

Боль.

Горюны.

Но разве немые печальники?

Мы судьи,

Мы судьбы войны.

Нас много,

Насеяла несметная, -

В чести

                   и безвестных сейчас.

Ты слышишь нас, матерь пресветлая?

Вы помните, сущие, нас?"

 

 Буйвище Даниила:

"Его давным-давно не стало, -

Он так далек...

Он мало жил и сделал мало,

Но - все,

                   что мог.

Лют бой:

Пир-свадьбу нареченным

Не всем справлять.

Родимого

                   покровом черным

Закрыла мать...

Другие пары

                   сладкогласно

Звал в храм

                   покров...

Где сын стоял - плита доныне красна,

То - кровь,

То - он горит непобедимо,

Пусть без венца.

И время -

                   мимо, мимо, мимо:

Здесь нет конца".

  

Камень над Купавой:

"Не храп мечей, -

Веселый кипень весел

Любила нежно дочка рыбаков.

Да привелось...

Ей-

                   восемнадцать весен,

Все восемнадцать -

Через семь веков!

Веснеть Купаве

                   летом и зимою,

Светить

В грядущий свет,

В минувший дым.

Повенчанная вражьею стрелою,

Отмстившая,

Она - с любимым.

С ним".

 

Курган матери:

"Когда смежила ясны очи

Купавушка

И сын полег -

Был сердца крик бездонней ночи

И стены рвались из-под ног.

А мать молчала

                   прямо в сечу,

Во весь свой гнев,

Во весь свой рост,

И слезы - ворогу навстречу!

И дрогнул,

И отпрянул пес...

Века могильник скособочили,

Тропа к кургану заросла.

А может быть, сыны и дочери,

В тот час

И вас она спасла?!"

 

 Гомола прапращуров:

"Я гомола -

                   приют прапращуров,

Зачинавших твои пути.

Сын крылатого настоящего,

Ты иди себе,

Ты лети.

Растуманилось,

Поразъяснило,

Заутрело:

                   свежей, желтей.

Клочья ночи жмутся опасливо,

Слепнут,

Глохнут

         от гулких вестей.

Слезы нежатся в тихой цветени,

На кукушкины слезы опав.

Хорошея, солнцем забредили

Бубенцы примолкших купав.

И зегзица - сочти! -

                   запророчила

Жизни долгие дни,

Сполна.

И протягивает обочина

Мяту,

Мятлик,

Медунку:

                   на!

Запытай, -

                   раздарит до малости,

До огнинки

Горячий снег.

Не до горести,

Не до старости, -

Ты люби сполна, человек.

Видишь:

Каждая травка рада бы

Все забыть

                   с тобой заодно...

Как же много для века надобно!

Как же много ему суждено!.."

 

Обелиск под звездой:

"О тишь-тишина,

                   что ты поешь?

О чем горюешь, звезда?

Быть солнцу,

А ты роняешь дрожь,

Как птица пух из гнезда.

Иль слышишь голос

                   тишайших сестер

На немыслимой крохе-Земле?

Да сколько же их человек простер

В горючей русской золе?!.

Все суше глаза

                   возле братских могил:

Становится старью новь...

И он там был.

И он ее лил -

Свою и чужую кровь,

А крови не мерили

                   в ту страду,

Шалело с нее коршунье:

Двадцати

                   миллионам

Было на роду

До капли пролить ее.

И все они звали

                   сожженную тишь

И на самом последнем краю, -

Вот так же совсем,

                   как сирый малыш

Кычет маму свою!"

 

Могилы русских воинов:

"Мы - жальники, жальники,

                   жальники.

Молчальники.

Боль.

Горюны.

Но разве немые печальники?

Мы судьбы,

Мы судьи

                   войны.

Нас много.

Мы - сила несметная, -

В почете,

                   безвестны ль сейчас!

Ты помнишь нас,

Матерь пресветлая?

Вы, сущие,

                   слышите нас?"

 

 

Пятая песня

ПОХМЕЛЬЕ

 

Как прибыл

                   предобрый князь

Вольный Новоград. -

Жил бескровно,

Не грозясь:

Не тому ль не рад?

 

Пировалось, -

 

                   ну хоть брось, -

Всевладетелю.

В час урочный

                   не спалось

Благодетелю.

Не с того ли

                   в свет-очах

Темень хмарится?

И решил на псковичах

Отбояриться:

- Кривичане исстари

Вес - разгульники,

Идолюги,

Скобари,

Богохульники.

 

Хватит скопу вахлаков

Лаптем щи хлебать.

Присудили мы:

                   Плесков

В наши руки взять!..

 

А пред Псков, -

                   идя с Москвы, -

Есть гора одна:

Длань Великой и Псковы

С той горы видна.

- Лепота - рукой подать,

Будто новый Рим!

- Уж такая благодать:

Парижу- где за ним!

 

И соборов,

И церквей,

И хором полно,

И лабазов,

И ларей,

И людишек.

                   Hо

Жив там колокол-смутьян:

Бьет,

                   сполошный грех,

Распаляет псковитян -

Взбаламутит всех.

Кремль заносчивый

                   пять стен

Опоясали.

Не привычны гнуть колен, -

Знаем :

         лазали...

 

Все они -

                   едина рать,

У-у, безбожние!.

- Их руками -

                   их же брать

Понадежнее.

 

Хоть грозятся против нас

Встать не трусячи, -

Кто ж на распрю не горазд,

Кто-

                   из русичи.

Взять хоша бы

                   ту же Тверь, -

Уж была гордынь.

А впустила

         распрю в дверь, -

Тут ей и аминь.

 

Княже, памятуй о сём:

Значит,

Стало быть,

Надо к ним

         с разрыв-словцом

Припожаловать.

 

Ихней сваре порадеть -

Вставить ключ в замок...

- Разделить -

И овладеть.

Побросать у ног!

 

Жеребец под князем борз,

Ржет,

Копытом бьет.

Вниз -

                   обоз на десять верст,

Вкруг -

Стрельцов сто сот.

 

Извивалась от костров

Зрякова гора.

Настилали дым

                   на Псков

Тихие ветра.

 

А за дымом,

А в дыму

Нес мечи -

                   с подвохами

Двадцать два дьяка к нему

Благолепно пёхали.

 

 

Шестая песня

ЗАПЛАЧКА

 

Под Василием на Горке,

                   чуть вниз

Чуни, чеботы, опорки

                   сошлись.

Шалопаи во скрипучих "русаках",

И шалавы на вертлявых каблуках,

Передегченные крюки до пахов,

А клешнятой босичины -

                            мужиков, -

Не загадывай, не пыжься,

                   не сочтешь!

Не глазели бы,

Орали б лучше рожь.

 

Шапки прочь

                   стояли псковские концы,

И посады,

И окрестные гонцы.

Перед звонницей

                   народу собралось, -

Негде яблоку упасть.

Не веришь, -

                   брось.

 

-Чтой-то ноне непогодится.

-Год на год, вишь, не приходится.

- Слышь,

                   третьеводни в бору

Филин ухал

Поутру!

- Побожись!

- Ей-бо, не вру!

- Днем?

Не слышал отродясь:

Не напрочил бы напасть.

 

- Чуть чего, втолочуг в грязь:

Негде яблоку упасть!

Ну, как все на одного?

- Не бойся, ничего:

Тут хоть беглый,

Хоть какой, -

Плачь по горло, -

День такой.

 

- И пошто ты сплоховал,

Дал согласье,

                   кум Федот?

Сам язык ему ковал,

Сам его и повезешь?

Это как же?

Эт-то что ж?

- Был Федот,

Да стал не тот.

Повезу.

А ты не троясь...

 

Псковичи прощались с вольницей,

Земно кланялись, как водится,

Глину взбухшую месили,

Причитали,

Голосили,

Шепотком бояр бранили,

Рокотали,

Гомонили.

 

Складно пели гусляры

(Знали гусли в те поры).

 

 

Песня гусляров

Ты прости, всполошный колокол,

Вольный наш отец.

Сринет вниз,

Потянет волоком

Тебя стрелец.

 

Лишь разъяснит застень серую,

Снимут буйну с плеч.

Ты служил нам правдой-верою:

Скликал на сечь.

 

Лиходей едва заявится -

Бил тревожный глас.

Без тебя бы нам не справиться

В смертельный час.

 

Под твои набаты зычные

Гуливали мы!..

Помнят вдовы горемычные

Плакун-холмы.

 

Не забудут крохи-сироты

Слезынь-сумы.

Где ступали злыдни-ироды, -

Дымы, дымы...

 

В души новость громом грянула:

Ясен князь велит,

Как взгорит заря багряная,

Тебя свалить.

 

Чрез Валдай, дремучим волоком, -

Во Москву везти...

Наш отец, любезный колокол,

Протай! Прости!

 

 

Седьмая песня

КАЗНЬ

 

Восходило солнце от Зряковон горы,

Напрямик по травищам,

Бережно:

Былки не пригнув,

Клубило пары,

Роски неc спугнув,

Через боры, -

Дотянулось до бережка -

За трндцать три версты.

Окунуло в дремучие виры,

Омыло в Великой могучие персты.

 

И заневестились чисты кусты,

И заярились радостью яры.

 

А разговор у солнышка

Скор:

Растолкало на куполах галочий хор;

А нрав у светлого -

                   кому не знать:

Не побрезгало,

Не отвратило уст -

Обмакнуло в Зрачку-реку

                   красный ус

И давай студёнышку миловать.

А потом

настроило злат-струну,

Накидало мошкары в быстрину

Покликало

                   семифунтовых голавлей:

"Гуляй -

                   не жалей!"

И заплясал на плесе пир-жор.

 

И взвил

                   у Василия на Горке

Костер!

В одночасье

                   жахнуло -

Во дворах,

В курных конурах,

В теремах,

В церквах;

Полыхнуло -

В очах,

В ушах,

В грудях,

В сердцах, -

Будто утро с неба -

                   в тартарары:

Зарубили остры топоры.

Заходили

                   и вкривь и вкось,

Кромсая мореный дубовый брус, -

Крепкой,

                   что слоновая кость.

Искристый,

                   как русский булат,

Когда его взвихрит набат, -

Сухой деревянный брус, -

Неподатливый

                   дюжим секирам,

Как железным вражеским силам

Неподатлива

                   нежная Русь!

 

Постанывал брус:

"Держу-усь.

Не сойду,

Не свалюсь:

Не по зубам кус".

А каленые лезвия,

                   возгорясь :

"Будя, слазь!"

А клыки точеные,

                   осердясь:

"Хрясь, хрясь, хрясь!.."

 

С вышки сыпалось эхо,

Рыдало вдовой;

Прошибал рубак великий пот...

- Раз-здайся, нар-род!..

- Заплечный мастер подъехал.

-Ишь, мор чумовой:

Подрубят -

                   казнить почнет.

- Как же - без волюшки дорогой?

А, Федот?

- А-а, мужику - нечет чет -

Один почет.

 

А солнце печет.

А река течет.

Л железные дятлищи - тюк-потюк!

А с губ раскоряченных: не молитва -

                   матюг!

А руки сдубели,

Отбились от рук.

- Да. крепок звонила.

Лешак возьми,

Эка сила!

Не оберешься с таким возни.

Уф, уф, уморился:

Подай-ка ведро! -

Рубили,

                   кваском остужая нутро.

Остолбенела внизу толпа,

Так лес - после огнепала:

С плечей непокорных,

С открытого лба,

С груди его

                   кожа сползала.

 

Но вовсе не веря

В бескрылый удел,

Нависший

                   неотвратимо,

Он вздрагивал тяжко,

Он в небо глядел,

Он зван звонаря-побратима!

 

И, скрученный рясой,

Иссохший язык,

Как витязь

                   пред странным распятьем,

Рванулся,

К желанному сердцу приник,

Раздался

Громовым-заклятьем!..

 

И глухо улегся,

                   с землей обнявшись,

Уснул

Неусыпный басила.

И кланялась воину блеклая высь.

И туча кому-то грозила!..

 

- Эй, виночерпий!

Не мори!

Живей!

Черед за тобой:

                   чарку налей!

Стрельцы-молодцы сделали дело -

Смутьяна сринули.

Крамола слетела.

Лей

                   полней!

 

- Приступай, Уфалей! -

Дьяк-палачник взмахнул платком.

И в красном волосатик

Злым молотком

Ахнул в чуткое тело.

 

Тяжко загудело:

"Ужо! Ожи-ву!.."

Искры, искры, искры -

                   в мураву.

Тяпал молот борзо:

"Дык, дык, дык!.."

А у палачины

                   булькал кадык:

- Бесплотная бронза, -

Не к тому привык.

Что мне уши!

Что мне - язык!

Упокою тело,

Вышибу дух!..

Ваша честь,

                   готово:

На языка, ни ух!

 

- Знатна работа:

                   и нем, и глух! -

Стряпчий глянул сбоку,

Раззявил рот:

- Собирайсь в дорогу.

Кузнец Федот! -

Покрестился,

Сплюнул,

Пнул врага ногой:

- Теперь он

                   кутёнок,

Не зверь гулевой:

Пасти не оскалит,

Не взревет.

 

Но

                   до соболиных потемок

За плескуньей-Псковой

Не расходился посадский народ.

 

 

Восьмая песня

КОНЧИНА

 

Когда на небе зари огонь,

Затопленный ночью,

                   угас,

Повезли его о двенадцать конь

Стольной Москве напоказ.

Лежал он,

                   поставленный на попа.

Двустапудовый,

В цепях.

И хмурая ночь,

                   на добро скупа,

Всхлипывала второпях...

 

"Темно да сизо.

Полным-полно

Лишь верст да туманов, - ох! -

Туманам в русинской низи вольно.

Они тут и князь, и бог:

 

Зыбки,

Непрозримы,

Густы,

Жидки,

Сулящие ведро дню,

Л едины,

Кипучи, что кипятки, -

Затуманили жнеть на корню".

 

Полосуют колеса

                   валдайский тракт,

И небу - срок ядренеть.

"Издревле так.

И доныне мрак.

И так - непроглядно - впредь?.."

 

Ты в думах не майся,

Русый смерд, -

Станет тишей в груди:

Все за тебя загадала

                   смерть.

Xоди,

Гляди

Да годи?

 

А думы,

                   грузные, как жернова,

Ворочаются -

Не убечь.

От них бездольная голова

Ничуть не чувствует плеч.

 

"От Белых Струг

До Великих Лук,

Не вкруг -

Напрямик:

Сто непролазных яруг,

И в каждой -

                   по сто ярыг.

Бортничай сколько хошь -

Хрен соберешь.

 

И Гдов от Oпочки -

Не три версточки, -

Трижды полста

Да с гаком;

И любая верста -

С планом:

В Сороковом Бору - зверь:

                   лети!

В Середке - стрелец:

                   плати!

На Крестах - монах

Обирает в прах.

В Острове - воевода:

                   мыт гони!

А нет - в реке тони.

А шкура всего одна,

А киса прохудилась со дна.

Вот и извозь,

Вот и не брось.

 

От Печор до Порхова -

                   голь,

Не деревни.

А глазу боль;

Нивы-

                   колос от колоса,

Не слыхать и голоса.

Вот и паши,

Пожинай шиши.

 

Во Пскове что ни купец -

                   жук:

Обведет,

Зажабрит.

                   Каюк.

Вот и торгуй, Федот,

Вот и имей доход.

 

А дома?..

Хоть бы не поминать:

Десять девок,

Баба

Да мать,

Комола корова,

Конь без подков.

Чем их накормишь -

Четырнадцать ртов?..

 

А жизнь - вперекос,

А жизнь - невпопад:

И добро,

И зло

                   как беда, -

В болотине мертвые ольхи торчат:

Их высушила... вода.

А рядом, на взлобке,

                   поник березняк:

Без влаги, бедняга, зачах.

В высоком лесу пожух молодняк:

Старики отказали в лучах.

В тесноте не в обиде, -

                   глаголят нам

Велеречиво хлюсты.

А звон - гуща,

Не зелено там:

Не живые кусты -

Кресты..."

 

Зряшные думы

                   много ден

Обжигают,

Да где с них спрос?

Вези,

Не зная, зачем рожден,

Слушай кряхтенье колес...

Проезжали села и города,

Старорусскую непролазь.

Донимала пыль.

Допекали овода,

Чавкала извечная грязь.

 

Палило солнце,

Хрустели пески,

Поливали дожди ездоков.

И лежали,

Полные теплой тоски,

Дрожали

                   чащобы с боков

 

Под Валдаем

                   стали распрягать:

Животина умаялась вконец.

- Кто там - навстречу? -

Глядь-поглядь:

Скачет московский гонец.

 

Подъехал.

На поклажу глаза скосил:

- Грамота людям псковским:

"Повелел

Великий князь Руси

Колокол опальный

Сломать!

На куски!

Сломать!

Сокрушить!

И развеять в прах -

Раскидать,

Схоронить на Валдайских горах

Федот - за кувалду:

- Сломать так сломать,

Благо силы не занимать.

 

 

Девятая песня

ВОСКРЕСЕНЬЕ

 

Валяться бы лому в пыли,

Таить бы осколкам

                   песни,

Когда бы не ковали, -

Поймите :

Они б не воскресли!

Гинуть бы

                   в стыни и в зной,

Зазеленелым и сирым,

Когда бы их люд честной

Не уберег всем миром.

Ну, как в дармовой кабак,

Шли к лобному перелеску;

Осоку сгинали так,

Как свекр и свекровь -

                   невестку.

В дубняк,

                   будто в вещий храм,

Втекали с кроткой сноровкой;

Глядели по сторонам,

Как младушка

Перед свекровкой.

Бродили

                   со склона на склон

Буераками и лесками, -

В наклон, в наклон,

                   в наклон:

Искали,

Искали,

Искали.

Обшарили сыпень-пески

И дрягвы чернющеетесто...

Собрали, до фунта, куски,

Пркорали

В надежное место.

А в воскресенье -

                   рядком-ладком -

Принялись кузнецы за дело:

И бронза пол звень-молотком

Оживала,

Вздыхала,

Теплела.

И мастер заглавный -

                   Федот...

-Тог самый?!

- А кто же:

                   тот самый! -

Над горном, как бог, восстает,

Фартовый,

Тревожный,

Упрямый.

- Ворон не лови,

Ты - бей,

Стучи,

Чтоб наружу - середка!

Не мешкай, соколики,

                   грей:

Не выгоды ради работка!

Радеем за-ради Руси -

Не ради полушек да гривен...

- Простынет!

Живей подноси!

- А звон-то и вправду дивен!

- Уж ладен, честная мать:

И ласков,

И грустен,

И грозен!

- Куда там,

                   не тот опять! -

И хвать колокольчик оземь.

- Да что ты, чудак-человек?

Чего еще?

- Голоса мало.

Неровен час, ладим навек

Давай

Нагревай

                   сначала!

То ли воля поет,

То ли сердце - вразлет :

Руки, руки,

                   будто крылья.

- Ну и хват!

Ну Федот!

Как прицелится глазами,

Бровь изломит,

Как даст:

Над горами,

                   над лесами -

Буйный бас,

Знойный пляс,

Горький смех,

Долгий бег!..

 

 

Десятая песня

ПРИПЕВ

 

Российскую сонь

                   беспокоя,

С тех пор колоколец гудит, -

Само торжество вековое,

Вздох молнии

В гордой груди.

И ты замолчишь,

                   обновленный.

На целую жизнь

Удивленный.

 

Увидь! -

Разъяренная грива

И "динь-динь" -

                   несут скакуна

И в миг этот

Сбудутся дива,

И высь распахнется

                   до дна.

И мерин ли, ворон -

     &nbs