После войны

Постой у разбитой опушки,

Ничуть не боясь, подыши.

«Грохочет!..» — Гуляют лягушки.

«Крадется!..»— Встают камыши.

«Взывают нещадные трубы!..» —

Не рвись: гомонят журавли.

«Над лесом багровые клубы!..» —

Заря доспевает вдали.

«Стенанья протяжные, вдовьи!..»

— Ведь совушка это поет.

И полнится синею кровью

Раскиданный паводком лед.

И месяц линем неторопким

Полощется в полном пруду...

И станешь ты тихим и робким,

Зачем-то с собой не в ладу.

Зачем-то к траве равнодушной

Прижмешься холодной шекой,

Как в детстве сгоревшем, послушный,

Вздохнешь, что совсем не такой.

Ах, как мы отвыкли от весен!

Ах, как мы без них не могли!..

Копейки сиреневых блёсен

На рыжую глину легли.

Восход, желтоперая птица,

Смеется за черным бугром...

И весело вдруг загрустится,

И горе набухнет добром.

1945—1953