Удел

В семнадцатый июнь — в моём запеве лета —

С ума сошла жарынь, рехнулась белоночь.

Я плакал, правя меч, кляня удел поэта,

Но небо и земля горели: «Слёзы прочь!».

А я, как мой Пророк, мечту лелеял тоже:

И ворога любить, и милость к падшим звать.

Но...  меч в моей руке! Помилуй, правый Боже:

Любовью  надо  жить и,  значит,  убивать?

Звенел калёный зной, как в цель попавший выстрел,

Дымилась, чуя смерть, бессокая трава;

До дна клонило в сон. Да ночь короче искры.

И жаждали испить душа и дерева...

А может, грех роптать? Мой стон не без ответа,

И с пролитой крови у жизни спросу нет —

Сбылось:  пришли дожди,  когда  сгорело лето,

И стала длинной ночь, когда покой отпет.