Июнь 1945

Пробилась на свет, затопила курганы

Такая большая трава,

На зорях гривастятся росы-беляны,

О, если б не хата-вдова!

Ей спится привычно, ни шатко ни валко:

Ни пир не тревожит, ни пост.

Ей годы пророчит кукушка-гадалка,

Ее превозносят до звезд.

А день ничего себе: точен и прочен,

Всему свой и срок, и черед.

Здесь даже осиновый тын у обочин

Что может от жизни берет.

Он крохотки корни земле загрубелой

Доверил. И сжалилась мать —

Зажгла, одарила листвой оробелой,

Торопится свадьбу сыграть.

На тыне веселый петух горлопанит:

Чего еще — цела глава,

Шумит, как форсистый подвыпивший парень,

Которому всё трын-трава.

И солнце падет — на часок на единый

Июнь на Руси «без ничьих»:

И рьяно, и любо, как гром над лядиной,

Зовут дергачи дергачих!

Весь ласковый мир до зари от заката

Поет, не давая заснуть.

И родина, если б не вдовая хата,

Была бы не горькой. Ничуть.

1959—1963