Июнь 1945

В деревне уже затопила курганы

Такая большая трава;

На зорях гривастятся росы-беляны,

О, если б не хата-вдова!

Ей спится привычно, ни шатко ни валко:

Ни пир не тревожит, ни пост.

Ей годы пророчит кукушка-гадалка,

Ее превозносят до звезд.

А день ничего себе: точен и прочен,

Всему свой и срок и черёд.

Здесь даже осиновый тын у обочин

Что может от жизни берёт.

Он крохотки-корни земле загрубелой

Доверил, и сжалилась мать —

Зажгла, одарила листвой оробелой,

Торопится свадьбу сыграть.

На нем восседая, петух горлопанит —

Куриного дома глава,

Шумит, как форсистый подвыпивший парень,

Которому все трын-трава!..

И солнце падет — ни единой минуты

Зеленая ночь не смолчит:

В высокой осоке и рьяно и люто

Зовут дергачи дергачих. 

Весь ласковый мир весело-виновато

Поет, не давая заснуть.

И родина, если б не вдовая хата,

Была бы не горькой. Ничуть.