Москва

Ты до сих пор не пересох,

Свирепый друг. Соколий мох,

Наш тяжкий вздох.

Не позабыть: брели без сил,

Свинец над нами голосил,

Казался тьмою белый свет,

А главное — патронов нет.

Отбит наш приступ штыковой,

Висит «костыль» над головой,

И за спиной — полк егерей глухой стеной.

Ни встать, ни лечь, ни повернуть.

Трясина: шаг ступил не так —

И все, земляк, окончен путь.

А впереди на нас глядит

Немая синяя беда — вода.

Куда идти? куда? куда?

Мы оседлали островок —

Сто сажей вдоль, сто поперек —

И залегли в плывун кольцом,

В дурман-богун — к врагу лицом.

Приказ: «Держаться до утра!

Стреляют только снайпера!

Друзья, не промахнись, а то...»

«Зови Москву! Зови, браток,

Зови, радист!

Радист, радист, поторопись!»

А до Москвы — полтыщи верст,

В крови, в плену, слепых от слез,

А у нее недобрый день, тяжелый час,

Ей не до нас:

Над нею враг навис, как тень,

Там от его стальных когтей

Дрожит и дыбится земля —

Ложатся бомбы у Кремля.

Ты, мать, поймешь своих детей,

Ты не осудишь нас.

Нам без тебя нельзя сейчас,

Нельзя без помощи твоей.

«Зови, радист! Зови скорей!»

И ты не укорила нас:

Пришла, нашла, спасла.

Последний, может быть, запас —

Патроны — принесла.

«Пока живу, живете вы, —

Живем, хоть нелегко!..»

Кто выдумал, что до Москвы

Далёко-далеко?

1959