Проводы

Потому, что я сам осенний, что ли,

Мне осень всего милей?..

Догорает тихонько мое поле,

Пригасает под горький зов журавлей,

Приникает. А они курлычут, курлычут...

А им усыпленье звенит в ответ,

А их тонюсенькие березки пугливо кличут,

И одинокая девушка долго глядит вослед.

Взметнула руки к безучастному небу

И не шелохнется: некуда? не взлететь?

Стоит, чужая желанная небыль,

Погруженная в прозелененную медь.

А журавли всё ниже, всё глуше,

Всё глубже тонут в прощальную тишь...

И вот уже не расслышишь, что затекает в уши,

И что в глаза наливается, не углядишь.

Но я, затерявшийся, заробелый

И, может, чуточку сам не свой,

Гляжу, гляжу на платочек белый,

Застывший над непокрытою головой.

И зачем она? И о ком — так истово,

Так неусыпно, так целиком?

А вечер из-за осинника багрянолистого

Слизывает дорогу вкрадчивым языком...

А поле грустит о крылатых рыдальцах,

О себе, о весне, о нас.

Но белый флаг в терпеливых пальцах

Трепыхнулся, снизился и угас!